Тьма. Испытание Злом - Страница 28

– Говорю же, он не труп! А если бы даже и так – подумаешь, нежности! Мало я, что ли, их в своей жизни…

Тут Семиаренс почувствовал, что его тянут, держа под мышки.

– Эх, вот вцепился – не отнимешь! Как в родную! – хихикнул северянин.

– Трупное окоченение! – констатировал второй.

– Знаешь, ты уж определись, выбери что-то одно: либо конвульсии, либо окоченение! А еще лучше помоги мне его отцепить!

– Ну вот еще, стану я трупы трогать! Идем уже, пусть себе лежит.

– Нельзя. Он жив, и наш благородный долг – оказать ему посильную помощь. Иначе не видать нам удачи в пути! – Похоже, представления о благородстве у северянина были прочно увязаны с личной выгодой.

– Согласен. Давай его похороним с честью. Это большее, что мы можем для него сделать.

– Нельзя его хоронить!.. И вообще, о какой чести можно вести речь, пока он с этой… на этой… В любом случае стаскивать надо! Помогай!

Его снова стали тянуть, грубо и бесцеремонно – похоже, защитник его в глубине души тоже считал, что имеет дело с трупом, а спорил из чистого упрямства. Семиаренс рефлекторно сжался на своем неудобном ложе.

– Как клещ! – последовал комментарий силонийца. – Не поддается! Йорген, давай его прямо с этой штукой закопаем, никто и знать не будет. Мертвые сраму не имут!.. И чего он так в нее вцепился?

«И правда, чего это я? – подумал альв, разум мало-помалу начинал к нему возвращаться. – Как бы и впрямь живьем не зарыли!» Он ослабил хватку.

– О-го-го! Подается! – обрадовался тот, кого звали Йоргеном. Семиаренс почувствовал, как тело его заваливают набок. – Ну вот! Только закапывать его все равно не будем. Даже если ты вдруг прав. Потому что он альв. Альвы любят быть похороненными в дуплах вековых дубов или в карстовых пещерах. На природе, короче. Чтобы было удобнее с ней сливаться.

– Правда? А ты откуда знаешь? – Южанин удивился не то его осведомленности, не то странности чужого обычая.

– Знаю. В лесах нашего ландлага полно светлых альвов. Моя родная мачеха – светлая альва!

– «Родная мачеха» – так не говорят, – машинально поправил силониец.

Но северянина его замечание неожиданно задело.

– Вот тут ты неправ, друг Тиилл! Суди сам. От брака моего отца и его третьей жены-альвы появился на свет наш младший брат Фруте. Ты же не станешь отрицать, что он мне родственник?

Возражений не последовало, и Йорген продолжал:

– И матери своей он тоже родственник. Значит, мы с ней родственники через него. Вот если бы Фруте не было, она была бы мне чужой мачехой, а так – родная!

– У тебя очень своеобразные представления о родстве, – заключил Кальпурций.

О предполагаемом утопленнике оба, похоже, забыли. И напрасно. Он, утопленник, фыркнул! Очень уж забавным показался Семиаренсу их диалог.

Последующий характерный шум дал ему понять, что от него шарахнулись.

– Ну что я тебе говорил?! – Теперь в голосе Йоргена звучало торжество. – Живой! А ты его закопать хотел!

Но и южанину было упрямства не занимать.

– Да, был неправ! Не закапывать его надо, а истреблять осиной! Сдается мне, это уже вампир!

– Вампир?! Днем?! И чтобы ты знал, друг мой Кальпурций, альвы вообще никогда не превращаются в вампиров! Это чуждо их светлой природе!.. А хорошо, что не надо его хоронить, правда? Где бы мы взяли вековой дуб?

– Пещерой обошелся бы… Тпр-ру, окаянная! Йорген, будь другом, придержи это безмозглое животное, я одеяло достану! Надо его укрыть… И костер не помешает… Эх, как бы нам его в чувство привести? Ты не умеешь?

– Ну… Водой надо побрызгать, – неуверенно предложил северянин.

– Какая вода, он и так насквозь мокрый!

И тут Семиаренс понял, чего хочет больше всего на свете. Воды!!!

– Воды-ы!! – прохрипел лежащий. Перекатился с бока на спину, вытянулся, запрокинул голову и снова попросил: – Воды-ы!!!

«Лучше бы мы его не находили», – малодушно подумал Кальпурций Тиилл.

Слишком уж походил альв на умирающего, сын государственного судии обращаться с такими не умел и, скажем так, брезговал. У Йоргена жизненного опыта было гораздо больше, он ловко напоил несчастного из фляжки.

И Семиаренс окончательно вернулся к жизни. Он открыл глаза. Увидел серое, низко нависшее небо и белых чаек в нем. Увидел лица двух очень молодых парней, склонившихся над его телом. В глазах – минимум сочувствия, максимум любопытства. Что ж, это понятно в их возрасте. Не бросили на произвол судьбы – уже за то спасибо.

Не стоило большого труда понять, какой из их голосов кому принадлежал. Один был типичным человеком и типичным силонийцем: четко очерченное лицо с чуть выступающими скулами и красивым прямым носом, большие миндалевидные глаза, светлые волосы локонами… Значит, это его звали Тииллом. Второй, по имени Йорген, «родной пасынок альвы», человеком не был, по крайней мере Семиаренсу так показалось в первый момент. Только приглядевшись внимательнее, он понял, что это и не чистокровный нифлунг. Плод смешанной пары, рожденный от человека и нифлунга. Ничего, удачное сочетание. Ни одну из этих рас по отдельности альвы не считали красивой. Их гибрид вышел много лучше…

«Зачем я так думаю о нем – «гибрид»? – мысленно укорил себя Семиаренс. – Он не животное, он хороший, милый мальчик, который любит свою мачеху, интересуется обычаями чужих народов и не оставляет полумертвых незнакомцев в беде. Возможно, движут им при этом не самые бескорыстные мотивы, но главное – результат…»

– Ну что, больше не собираешься сливаться с природой? – участливо спросил Йорген, заглядывая светлому альву в лицо. – Вот хорошо! А то нам совершенно негде тебя хоронить, ты это, пожалуйста, учти!