Тьма. Испытание Злом - Страница 56

К оглавлению

56

Беда в том, что троллей на свете осталось до обидного мало (даже наступление Тьмы это положение не исправило!), а желающих получить скидку – очень много. На какие только ухищрения люди не шли в ожидании очередной правительственной проверки, призванной установить вновь или в очередной раз подтвердить особый статус их поселения! Подделывали следы троллей с помощью специальных закругленных лопат – да не один-два отпечатка делали, а на много часов пути растягивали их цепочку. Подделывали, стыдно сказать, помет тролля, для чего опорожняли целую выгребную яму и особым образом формовали ее содержимое. Если, хвала Девам Небесным, случался под рукой труп безродного бродяги, его приспосабливали изображать «загрызенного троллем», нанося на мертвое тело соответствующие увечья и обильно поливая его куриной кровью. Когда подходящего трупа не имелось, обходились больным бараном. А уж вытесать из большого ледникового валуна грубую фигуру тролля, установить на видном месте, якобы «давеча туточки окаменел», и наречь местность в его честь – только глупый не догадывался! Приезжие чиновники верили по незнанию и спешили покинуть опасные края, народ посмеивался им вослед, местная же власть о проделках своих подданных знала, но не препятствовала, она тоже оставалась не внакладе. Число же каменных истуканов в северных ландлагах множилось год от года.

Но тот, что стоял в бухте, был настоящим – это Йорген знал доподлинно, кровь нифлунгов позволяла чувствовать такие вещи. Другое дело, окаменел он не «давеча», а лет триста назад, и не «туточки», а выволокли его на подводах из дальнего леса («Зачем добрым господам из столицы далеко ходить, утруждаться?») и теперь каждый год трут песком дочерна, очищают от пятен лишайника, наслоений мха и птичьего помета, чтобы казался свежее.

Тоже подделка, конечно, но в целом картина получилась весьма живописной. Плещутся под низким и серым северным небом холодные волны, тянется вдоль линии прибоя широкая полоса мелкого, добела отмытого морского песка и обрывается голой каменной кручей высокого берега. Мощный валун, напоминающий формой своей огромного лежащего человека, громоздится у подножия ее, и красновато-бурый ручей бежит к морю из-под черного камня по белому песку… Кажется, будто вчера проходил краем скальной гряды могучий тролль, споткнулся, рухнул с обрыва, а подняться уже не успел – превратился под лучами рассветного солнца в мертвый камень, и только живая кровь его еще не иссякла, течет из раны посейчас…

На этого-то тролля, на локоть его, Йорген и взгромоздился, стал ждать, когда его наконец «встретят», потому что безлюдным и пустынным оказался берег. Когда-то здесь сновали шлюпки рыбаков, сохли растянутые на рогатинах сети… Из трех ближайших деревень люди ушли года три назад, в Нидерталь, в Райтвис – подальше от войны, от пожираемого Тьмой Эрцхольма…

Было скучно и тоскливо. Юности свойственно нетерпение, и Йоргену казалось, он просидел так, на злом ветру, не менее полутора часов (на самом деле от силы три четверти прошло). «Ничего не скажешь, веселый вышел праздничек!» – злился ланцтрегер и гадал, сохранит Дитмар до его возвращения весь пирог или не удержится, съест свою долю? Откуда ему было знать, что возвращения его никто не ждет, что молодой лагенар фон Раух в этот самый момент сидит один в своем шатре, прижав пирог к груди, и, вместо того чтобы есть, плачет над ним безутешно, будто не именины брата празднует, а покойника провожает?..

Узкий хищный корабль под прямым полосатым парусом тихо подошел к берегу в тот момент, когда Йорген уже отвязывал кобылу. Он вообразил, будто невнимательно слушал отца, и не к берегу Кровавого Тролля тот его направлял, а к одноименному кряжу, расположенному на лигу восточнее. Время еще позволяло исправить ошибку, и ланцтрегер решил с этим не тянуть. Минута-другая – и они непременно разминулись бы, на горе народам «благословенного Запада», на радость Тьме. К счастью, этого не случилось.

– Веннер эн Арра, ланцтрегер Эрцхольм, ты ли это? – окликнули с корабля.

Йорген вздрогнул. Этим именем люди его никогда не звали. Только нифлунги – «дети тумана и тьмы».

Глава 18,
приоткрывающая темные страницы жизни ланцтрегера Эрцхольма

Нифлунгов он не любил. Почему? Потому что Дитмар еще в раннем детстве передал ему слова тех двоих, что принесли его в дом ландлагенара Норвальда: «матери он надоел», «кусачий, зараза». Старший брат вовсе не хотел настроить младшего против его нифльгардской родни, он сам был слишком мал тогда, чтобы думать о таких вещах. Просто передал дословно, что знал, без всякой задней мысли. Но кому будет приятно подобное о себе услышать? И Йорген невзлюбил мать свою со всем ее родом заодно.

Несколькими годами позже чуть подросшего Дитмара стал мучить навязчивый страх: нифлунги снова придут и брата заберут. «А ты не давайся! – учил он. – Скажешь им: ступайте прочь, нечестивцы! Не прииму из ваших грязных рук ни власти, ни злата, ни женщин! Я сын своего благородного отца и подлой изменой наш славный род не запятнаю! Дураки поганые!» Конечно, он это не сам придумал. Именно так говорил легендарный рыцарь Гетель Золотой Лев, когда враги льстивыми речами и посулами склоняли его к предательству. Только «дураков поганых» Дитмар прибавил от себя.

Предчувствия не обманули. Нифлунги явились. «Отдавай сына, человек, нашему конунгу нужен наследник». Верно, прокляли суровые северные боги мать Йоргена за отказ от ребенка, сделав с тех пор бесплодной. И дед его, будучи конунгом Нифльгарда, послал в Норвальд за пятилетним внуком-полукровкой. Однако тот имел на жизнь собственные планы. Изложил слово в слово, как было велено, потом плюнул под ноги посланцам, убежал и спрятался на чердаке. Ландлагенар Рюдигер веселился от души, нифлунги ушли ни с чем. Братья фон Раух чувствовали себя победителями. А кого обычно побеждают? Врага! Да, именно так и относился Йорген к родне по материнской линии. И ничего общего с ней иметь не желал.

56