Тьма. Испытание Злом - Страница 113

113

– Так что же привело в наши скудные земли столь важных особ?

Кальпурций, Семиаренс, Гедвиг и Легивар – каждый хотел сказать что-то торжественное, о борьбе с Тьмой. Они уже и рты открыли, но Йорген всех опередил – выдал с обезоруживающей прямотой:

– Да вот надеялись у вас еды украсть.

– О боги!!! – возведя очи горе, простонал друг Тиилл. – Теперь нас точно прикончат!

Ничего подобного. Йорген знал, что делал, недаром же в его любимых мачехах ходила светлая альва! Сколько раз она учила его: лучше самая скверная правда, чем самая красивая ложь. Лесной народ ценит честность превыше всего, и ждут ее если не от самих себя (сами-то скрытничают почем зря), то уж от других – непременно. Вот почему, когда был задан третий вопрос, в тоне говорившего насмешки больше не слышалось – только понимание и искреннее сочувствие:

– Так вы голодные? Что ж, пройдемте к костру…

Альв сделал приглашающий жест, и под ноги собравшимся легла тропа, узкая, но даже в сумраке хорошо заметная: то ли умела она слабо светиться, то ли просто очень светлой была здешняя земля. Хотя без колдовства точно не обошлось: деревья двигались как живые, безобразные заросли расступились впереди и тут же смыкались позади путников, образуя непроходимую стену: беги – не убежишь! Альвы шли, опустив оружие.

Около четверти часа длился путь, и чем дальше, тем отчетливее понимал Семиаренс Элленгааль: напрасно было затеяно дело, не справился бы он с ролью проводника. Странные, искаженные чары владели этим лесом, и не разобрался бы он в них, не смог открыть тропу – ту единственную, что ведет в стан. Или из него выводит.

Поселение было бедным – сразу бросались в глаза залатанные, выцветшие шатры, да и мало их было. Большинство местных жителей селилось в дуплах, поневоле вспомнив почти ушедший обычай предков. Вот только те, исторические, дупла были огромны, как настоящие дома, и красивы, как парадные залы дворцов. В здешних же альв едва ли мог вытянуться в полный рост, должно быть, так и спал всю ночь поджав ноги. Постелью ему служила куча странного, упругого хвороста, никаких украшений в жилище не было – голая древесина, потраченная жуком. Чтобы обзавестись достойным дуплом, нужны были мощные чары, на них у полуголодных поселенцев не хватало сил. Напрасно несостоявшиеся воры мечтали о пирогах – пирогами здесь и не пахло. Пахло кореньями, грибами, еще какой-то съедобной растительностью. Было немного мяса, неизвестно чьего: жестче кабанины, зато не такое вонючее. Были яйца – странно, откуда? Не летали птицы во Тьме, ни одной не видели. Может, тварь какая их снесла? А, неважно, с голоду что угодно съешь!

Костер горел посреди поляны белым колдовским огнем. Вокруг него вращалась вся жизнь маленького поселения. Обед на нем не варили – для хозяйства были костерки отдельные, а этот служил символом неугасающей жизни и оберегал от зла.

– Прошу! – Один из альвов, видно главный, сделал приглашающий жест. – Присаживайтесь к огню, странники.

Значит, их перестали считать пленными, раз принимают как гостей, понял Семиаренс. Уже легче.

…Когда-то их всех учили хорошим манерам: и мага, и ведьму, братьев фон Раух, о силонийце и альве говорить нечего. Впрочем, не надо жить во дворцах, чтобы знать: в гостях неприлично волком набрасываться на еду, трапезе должна предшествовать неспешная беседа о приятном. Но после нескольких дней вынужденного поста – какая там беседа! Не ели они – жрали, приличия позабыв. Корешки, черешки, хвосты – все вкусным казалось, что подали. Какие хвосты, спросите? Да Тьма его разберет! Может, и пресмыкающиеся, Йорген нарочно спрашивать не стал, чтобы не расстраиваться. Как говорится, многие знания – многие печали. Отказаться все равно не смог бы, так уж лучше и не знать, что за дрянь съел, не на радость ли злым богам? Наелся в кои-то веки – вот главное!

Только покончив с полуночной трапезой, незваные гости наконец перевели взгляд с опустевших мисок на щедрых хозяев… Да! Такого они прежде не видели! Лучше бы и не видеть никогда.

Люди говорят: «прекрасен, как альв». Светлые альвы – красивый народ, потому что добрые боги создали их по образу и подобию своему. А создав, поняли, что перестарались, и всех прочих: людей, нифлунгов, гномов всяких-разных – сляпали попроще, лишь бы руки-ноги двигались и голова держалась – слишком много красавцев на свете ни к чему.

Здешние альвы тоже были красивы – когда-то. Десять лет назад. И до сих пор многие лица хранили прекрасные черты. Но у каждого (у каждого!) из жителей поселения было свое отличительное увечье. Горб или сразу два, на спине и на груди. Хромая нога, высохшая рука, кривые бока. Косоглазие, слепота, заячья губа, карликовый рост, бороды у женщин – всего не перечислишь. «Ой-ой! Не напрасно ли мы позарились на те хвосты?! С чего их всех так перекосило?!» – мелькнула у Йоргена паническая мысль.

Каждого из них когда-то учили хорошим манерам, и не все уроки пропали даром. Ни один из гостей ни словом, ни возгласом, ни взглядом не выдал своего ужаса. Но альвы и сами понимали, какое впечатление должны производить на посторонних.

– Вас, должно быть, удивляет наш облик… – заговорил с горечью тан Эрианис – высокий, статный мужчина с правильными и благородными чертами правой стороны лица, левая же выглядела так, будто принадлежала мертвецу: была совершенно неподвижной, угол рта оттянулся вниз, и веко висело.

Ответом ему было молчание. В самом деле, что тут скажешь? «Ой, правда, мы так испугались!»? Или: «Да что вы, все в полном порядке, так и должно быть!»?

Но альв и не ждал ответа, продолжал дальше.

113