Тьма. Испытание Злом - Страница 108

108

– Держите-ка его, крепко! – велела упомянутая выше особа. – Буду стрелу вытаскивать.

– Н…не надо! – лязгнул зубами Кальпурций, его начинало трясти. – Не надо д…держать, я в…вытерплю!

– Ты что? Знаешь как больно будет!

Йорген чуть не плакал от сострадания. Однажды, в ранней молодости (если не сказать прямо – в детстве) пришлось ему подобную процедуру перенести – угодил под шальную серебряную стрелу, в вервольфа выпущенную. Эх и орал же он тогда и славный род фон Раухов опозорил на веки вечные! По крайней мере, отец уверял его в этом потом, когда объяснял, как должен сносить телесные невзгоды воин достойный и благородный. Правда, урок этот пропал даром. Вместо того чтобы устыдиться, измученный болью Йорген огорчился: ну зачем он не родился конюхом или оруженосцем, вот уж тогда можно было бы голосить вволю!

– Зачем же ты его прежде времени пугаешь! – отругала Йоргена Гедвиг. – Кальпурций, милый, ну конечно ты вытерпишь, не слушай его!..

– Палку, палку надо в зубы вставить, так всегда делают. Чтобы язык не откусил! – высунувшись из-за ее плеча, оживленно воскликнул Черный Легивар, медициной он интересовался лишь немногим менее колдовства, а владел точно так же, то бишь чисто теоретически.

Кальпурций, и без того бледный как полотно, от этих его слов побледнел еще больше, закатил глаза.

– Да уймитесь же вы! – вконец рассердилась ведьма. – Не то я сама кого-то по шее палкой!.. Готовы? Держите?

На самом деле силонийцу повезло. Хоть и ударила его стрела на излете, но плоть пробила почти насквозь, самую малость пришлось протолкнуть. Дальше пошло проще – наконечник отрезали, древко извлекли, рану прижгли раскаленным железом, чтобы зараза не завелась… И бедный Кальпурций потом, когда смог хоть немного соображать, долго удивлялся: и как это он еще жив остался?!

Но, к чести его, надо заметить – все манипуляции он перенес стоически: один раз только взвыл, когда прижигали, и то приглушенно. Куда до него было Йоргену! Тот сам сказал с восхищением:

– Ну, друг мой Тиилл, воистину ты продемонстрировал нам торжество духа над бренной плотью и славный род свой не посрамил! Сразу видно воина достойного и благородного!.. А я в свое время так орал. Говорят, даже Девам на Небесах слышно было и конюху в конюшне. Он потом спрашивал отцовского оруженосца: кого там в господских покоях резали?

– Ах, друг мой, я не могу тебя за это осуждать! – от души выпалил страдалец, а сам подумал: «Если бы не было рядом любимой, меня не то что на Небесах – в самом Хольгарде услышали бы, шторб его раздери!»

А Черный Легивар вдруг очень заинтересовался:

– Да? И когда же это было?

Просто в голову ему пришел вопрос: как бы он сам повел себя, окажись волею судеб в подобном положении? Удержался бы от крика или дал себе волю? И как-то приятно было узнать, что ланцтрегер фон Раух, которого все считают образцом воинской доблести, – «орал». Если даже воины так поступают и не стесняются в том признаваться, какой тогда спрос с магов?

– Так давно это было?

– Ну… – задумался, припоминая, Йорген, – тогда еще Тьма была не остановлена… Значит, лет семь назад. Или восемь? Прости, запамятовал.

– Ах, да какая разница, семь, восемь ли, – не сумев скрыть досаду, отмахнулся бакалавр.

– Мальчики, хватит болтать, – взмолилась ведьма. – Мне ворожить надо, чтобы быстрее заросло, а вы отвлекаете! Господин Элленгааль, вы мне поможете?

Светлый альв кивнул в ответ, но не проронил ни слова, чтобы не тревожить разбитые в кровь губы. На самом деле Семиаренсу самому не помешала бы помощь. Когда извлекали стрелу, ему было поручено удерживать раненого за плечи. И в один момент Кальпурций так дернулся от боли, что затылком шарахнул его прямо в лицо. Не повезло. Бывает.

– …И что, скоро оно зарастет от вашего колдовства? – вяло пробормотал силониец. Ему вдруг страшно захотелось спать, все поплыло перед глазами.

– Рана небольшая, – прикинула ведьма, – кость цела. Часа через три, я так думаю.

– Что?!! – Сон как рукой сняло. От возмущения сил хватило даже на локтях приподняться, хотя секунду назад казалось – пальцем не пошевелить. – Так скоро?! Зачем же было тогда меня жечь?!! Какая зараза может завестись за три часа?!! Мучители!!!

Гедвиг силой заставила его лечь, потом пояснила снисходительно:

– Во-первых, зараза в открытых ранах порой заводится удивительно быстро. Во-вторых, прежде чем начать ворожить, должна же я была остановить кровь? Или пусть бы ты истекал?

– Милая, – силониец поймал ее за руку, поцеловал, всхлипнул жалобно, – любовь моя, я тебя просто умоляю! В другой раз оставь истекать, ладно?! Только не жги!

– Не валяй дурака, спи лучше! – отрезала ведьма.

И он заснул.

– Все-таки интересно, кто же в нас выпустил стрелу? – тихо, чтобы не разбудить друга, произнес ланцтрегер. – И зачем? Кому мы помешали? Шли себе мимо…

– Сходи узнай! – усмехнулся маг кривовато.

– Может, и вправду сходить, на разведку?

– Сиди!!! – Гедвиг сдернула его за ремень. – Не вздумай! Твоей гибели я не переживу! – Хорошо, что влюбленный силониец спал и не слышал этой фразы, вряд ли она ему понравилась бы, как бы хорошо он к другу ни относился. – Господин Элленгааль, скажите им! Они сегодня вконец ошалели!

– В фамом деле, ланфтрегер, не фтоит рифковать понапрафну! – прошамкал разбитыми губами светлый альв. – К тому же я жнаю, кто это был.

– Кто? – подскочили все, едва не разбудив раненого – тот вздрогнул во сне и застонал.

– Фветлые альфы. Фоплеменники мои!

Некоторое время спутники молчали. И без того подорванная репутация лесного народа в их глазах погибла окончательно.

108